Сегодня мы представляем очередной Обзор финансовой стабильности. Напомню, что задача этих полугодовых обзоров состоит в том, чтобы оценить, с одной стороны, уязвимости и возможные риски, которые могут реализоваться в российском финансовом секторе, а с другой — его устойчивость к этим рискам, наличие буферов и инструментов политики для их купирования, необходимость дополнительных мер.
В прошлом году российская экономика и финансовая система столкнулись с рисками, связанными с пандемией коронавируса и экономическими последствиями мер, принятых для ее преодоления. Поэтому обзоры финансовой стабильности были в основном посвящены тематике устойчивости финансового сектора в этих условиях. В этом году влияние пандемии на экономику и финансовую систему не носит критического характера, поэтому мы вернулись к традиционной структуре обзора и подробно обсуждаем уязвимости финансового сектора.
Начну с рисков. Развитие ситуации с пандемией остается важнейшим фактором неопределенности для российской и мировой экономики. Именно пандемией и различиями в темпах вакцинации обусловлена неравномерная динамика развития мировой экономики за последние 6 месяцев. Тем не менее большинство регуляторов ожидают улучшения эпидемической обстановки и поступательного роста мировой экономики.
Один из главных рисков — это усиление инфляции, связанное с существенным превышением спроса над предложением и изменением структуры спроса, плохим урожаем и рекордным ростом цен на энергоносители в мире. При этом временные факторы, влияющие на динамику цен, могут иметь долгосрочные вторичные эффекты. Таким образом, повышенная инфляция может сохраняться более продолжительное время, чем ожидалось ранее. Это справедливо и для глобальной, и для российской экономики.
Многие центральные банки в развивающихся странах уже начали цикл повышения ставок, некоторые делают это довольно агрессивно. Регуляторы в развитых странах начинают сворачивать программы поддержки экономики. Если рынок будет к этому не готов, то изменение политики центральных банков в развитых странах может сопровождаться разворотом потоков капитала и ростом волатильности. Страны, компании и домохозяйства с высокой долговой нагрузкой могут столкнуться с проблемой обслуживания долгов.
Другие факторы нестабильности — это возможная резкая переоценка стоимости финансовых активов, рост глобальных рисков из-за инвестиций в цифровые валюты. В последние годы выросла роль небанковских финансовых посредников на глобальном финансовом рынке. Мы уже не раз это отмечали. Такие компании регулируются существенно мягче, чем банки, в то же время последствия от их реакции на ситуацию могут быть значительными, так как они своими действиями могут усиливать рыночную волатильность.
Наконец, значимым глобальным фактором риска для России по-прежнему остается геополитический риск.
Экономический рост вернулся к допандемическому тренду, за исключением узкой группы секторов, прежде всего нефтегазового, где продолжают действовать ограничения ОПЕК. Восстановление экономики и высокий спрос на продукцию российского экспорта в мире оказывают благоприятное влияние на финансовое положение компаний: например, показатель долговой нагрузки крупнейших публичных компаний (Debt to EBITDA) сократился с 2 на начало года до 1,4 на 1 июля. Это отражается в снижении кредитных рисков банковского сектора и финансового сектора в целом. В связи с этим Россия одной из первых в мире вышла из регуляторных послаблений для финансового сектора, и это прошло безболезненно.
В целом ситуация в экономике и финансовом секторе России выглядит весьма устойчивой по сравнению с другими странами с формирующимися рынками. Главные буферы для противостояния возможным шокам — значительный объем международных резервов у ЦБ, низкий госдолг, существенные запасы капитала и высокая прибыль банковского сектора. Обеспечение стабильной работы финансового сектора и повышение его устойчивости — это одна из ключевых задач Банка России, для выполнения которой мы проводим постоянный мониторинг уязвимостей финансовой системы.
Для удобства оценки уязвимостей мы используем принцип светофора: красная зона — значительные риски; желтая — умеренные риски; зеленая — означает, что сильной угрозы нет, но нужно наблюдать за развитием ситуации. Мы пристально следим за всеми уязвимостями и в случае необходимости используем различные инструменты для их купирования.
Красных уязвимостей у нас на данный момент нет, мы стараемся заранее применять превентивные меры, чтобы этого избежать. Но, по нашей оценке, в ярко-желтой или, скорее, в оранжевой зоне уже находится уязвимость, связанная с ростом долговой нагрузки населения и рисками розничного кредитования. Долговая нагрузка населения на макроуровне увеличилась в первом полугодии 2021 года с 9,8 до 10,2% располагаемых доходов. Рост необеспеченного потребительского кредитования не поддерживается расширением клиентской базы банковского сектора, а происходит за счет увеличения сумм кредитов, что создает системные риски.
Банк России уже повышал с 1 июля и 1 октября макропруденциальные требования к капиталу банков по потребкредитам. Чем выше долговая нагрузка заемщика, тем выше требования к капиталу банков. Кроме того, с 1 февраля 2022 года изменится порядок расчета показателя долговой нагрузки для долгосрочных потребительских кредитов (более 4 лет). Принятый вчера законопроект, предоставляющий Банку России полномочия по установлению макропруденциальных лимитов на выдачу рискованных потребительских кредитов, позволит в будущем еще более эффективно воздействовать на ситуацию с закредитованностью граждан.
К оранжевой зоне мы также относим проблему климата. Эта уязвимость относится скорее к рискам средне- и долгосрочного периодов. Глобальный энергопереход повлияет на многие отрасли российской экономики — от электроэнергетики до добычи полезных ископаемых. Переходные риски будут проявляться в падении выручки, росте операционных и капитальных затрат энергоемких компаний, что приведет к повышению их долговой нагрузки. При этом наш анализ показал, что только некоторые представители углеродоемких отраслей имеют количественные цели по снижению воздействия на окружающую среду. Потребность российских компаний в капитале для снижения выбросов и трудности с привлечением его за рубежом из-за «озеленения» портфеля глобальных инвесторов могут вести к концентрации портфеля российских банков на крупнейших «коричневых» компаниях. В связи с этим Банк России рекомендует банкам и другим финансовым организациям уже сейчас учитывать переходные климатические риски при оценке своих рисков.
К желтой зоне умеренного риска мы относим следующие уязвимости: чувствительность российского рынка к поведению нерезидентов, массовый выход розничных инвесторов на фондовый рынок, процентный риск банковского портфеля, риски развития экосистем на российском финансовом рынке. Остановлюсь немного на каждой из них. Начну с текущих уязвимостей.
Иностранные инвесторы по-прежнему являются одними из наиболее активных участников российского финансового рынка. Это создает риски повышения волатильности в связи с периодически активизирующимся обсуждением новых санкций. Также сохраняется подверженность рискам, связанным с возможным выходом инвесторов из стран с формирующимися рынками в ответ на начало цикла повышения ставок ведущими центральными банками. Снизить риски могло бы усиление позиций на рынке российских инвесторов с долгосрочными инвестиционными стратегиями — пенсионных и страховых фондов, розничных инвесторов, использующих долгосрочные индивидуальные инвестиционные счета.
В целом риски, связанные с присутствием иностранцев на рынках, в России меньше, чем в других странах с формирующимися рынками. Объем вложений нерезидентов в ОФЗ, по данным НРД, достиг исторического максимума к концу III квартала — 3,3 трлн рублей (сейчас — 3,2 трлн рублей), но и по абсолютным величинам, и по доле рынка Россия находится в более благоприятной ситуации, чем другие страны. (Например, в ЮАР доля иностранцев составляет 30%, в Малайзии — 26%, в Перу — 44%, тогда как в России — 20,3%.) На рынке валютных свопов нерезиденты демонстрировали повышенный интерес к керри-трейду, объем их короткой позиции по валюте достигал 30 млрд долларов США, в последние недели он несколько снизился (в среднем в ноябре позиция составляет 26 млрд долларов США). Вместе с тем нерезиденты продолжают выход из российских акций на фоне высокого спроса на эти активы со стороны российских частных инвесторов и роста фондовых индексов.
В средне- и долгосрочном периодах массовые вложения граждан в ценные бумаги будут повышать зависимость их финансового положения от колебаний на фондовом рынке. Активное участие частных инвесторов с однотипными стратегиями может увеличивать волатильность рынка, но пока вложения граждан характеризуются умеренной концентрацией, а связанные с этим индикаторы системных рисков находятся в умеренной зоне. Рост иностранных вложений граждан на текущий момент привел к небольшому повышению валютизации сбережений — с 21,0% в начале 2021 года до 21,6% на 1 октября 2021 года.
В то же время растут риски от вложений россиян в цифровые валюты: по различным косвенным оценкам, российские инвесторы — одни из наиболее активных на рынке цифровых валют. И здесь хочется напомнить, что цифровые валюты — это ничем не обеспеченные денежные суррогаты, вложения в них могут быть полностью утеряны и в результате волатильности, и вследствие мошеннических действий и киберугроз. Большие вопросы вызывает и стабильность так называемых стейблкойнов, ведь на поверку уровень их обеспечения часто оказывается далеко не достаточным, они также подвержены рискам мошенничества.
Рост ставок в экономике пока не сопровождался снижением чистого процентного дохода банковского сектора. Однако в будущем процентный риск может реализоваться в большем объеме из-за более быстрой переоценки пассивов по сравнению с активами в силу высокой доли краткосрочных пассивов, а также в результате постепенного перераспределения средств в более дорогие срочные депозиты. Но на фоне значительного роста прибыли банков в 2021 году последствия реализации этого риска для банков будут не очень существенны.
Новые каналы заражения на российском финансовом рынке появляются из-за развития экосистем банками за счет расширения непрофильного бизнеса и партнерств с технологическими компаниями. Бесконтрольное развитие экосистем увеличивает риски вынужденной поддержки этого бизнеса для таких банков. В связи с этим Банк России прорабатывает вопрос усиления регулирования вложений банков в непрофильные активы, а также введения дифференцированных надбавок к капиталу банков, развивающих экосистемы. Одновременно внимания требует и растущий интерес крупных технологических компаний, так называемых бигтехов, к интеграции с финансовым рынком. Технологические компании не только приобретали собственные банки, но и активно предлагали финансовые продукты (прежде всего услуги рассрочки) в партнерстве с финансовыми организациями. Это ведет к рискам фрагментации финансового рынка, а также рискам регуляторного арбитража на кредитных рынках.
Теперь несколько слов о тех уязвимостях, которые мы отмечали в прошлых обзорах и которые несколько стабилизировались. Что касается ипотеки и рынка жилья, то после ужесточения с 1 июля 2021 года условий государственной программы поддержки ипотечного кредитования, а также повышения ключевой ставки и макропруденциальных требований по ипотечным кредитам с низким первоначальным взносом рост ипотечного кредитования вернулся к более умеренным значениям. Однако рост цен на рынке недвижимости по-прежнему остается довольно высоким, поэтому забывать об этом риске рано.
Риски в секторе корпоративного кредитования в условиях восстановления экономики и окончания регуляторных послаблений мы считаем несущественными (зеленая зона). Безусловно, есть отдельные компании, которые испытывают сложности, но в целом ситуация стабильная. Восстановление экономической активности в 2021 году сопровождается одновременным ростом корпоративного кредитования. Годовой темп прироста задолженности на 1 октября 2021 года составил 11,2%. Компании успешно преодолевают последствия пандемии и адаптируются к текущей конъюнктуре рынка. Этому способствуют рост экономики и повышение цен на сырьевых рынках. Восстановление финансового положения компаний привело к улучшению качества кредитного портфеля банков в целом.
В завершение отмечу еще раз то, о чем говорила в начале. Главный риск и для российской, и для мировой экономики в том, что пандемия по-прежнему с нами. Ее развитие не всегда предсказуемо, а диспропорции, связанные с ковидом, по-прежнему существенны. Говорить о постковидном мире пока рано, и Банк России учитывает это в своей политике. Банковский сектор является достаточно устойчивым к возможным рискам — в частности, размер макропруденциальных буферов на 1 октября составил уже 710 млрд рублей (накануне пандемии было около 630 млрд рублей). Банкам можно рекомендовать, несмотря на достаточно благоприятную ситуацию, сохранять осторожность, учитывать имеющиеся уязвимости и наращивать буферы в условиях рекордной прибыли.