Массовый выход населения России на фондовый рынок заставил Центробанк учить брокеров выявлять подозрительные клиентские сделки самостоятельно, предупреждать нарушения и ограничивать операции, сказал в интервью Рейтер директор департамента Банка России по противодействию недобросовестным практикам Валерий Лях.

Оценив эффективность механизма ограничения агрессивности рыночных заявок, благодаря которому на Московской бирже MOEX.MM стало меньше резких движений котировок, Центробанк думает о его дальнейшем распространении, а также о введении аукциона открытия на основной сессии валютного рынка, что еще больше уменьшит волатильность.

Ниже следуют развернутые высказывания Ляха:

О расширении перечня действий на рынке, которые могут быть признаны манипулированием:

Два года назад были внесены изменения в базовый антиинсайдерский закон, и у Банка России появилось право дополнительно определять перечень действий, которые относятся к манипулированию рынком. Закон был принят 10 лет назад, и как бы хорошо мы его тогда не написали, за это время мир изменился — на рынке появляются новые составы, которых в законе нет.

Западные регуляторы в этой ситуации используют мотивированное суждение: они описывают все, что является недобросовестной практикой и либо сразу же привлекают к ответственности игроков, либо официально объявляют практику запрещенной или недобросовестной. И тогда те, кто был пойман, получают штрафы или начинается уголовное расследование.

После того, как законодатель дал нам возможность дополнять перечень действий на рынке, которые являются недобросовестной практикой или манипулированием, мы начали подробно описывать такие практики в наших нормативных актах. Этот перечень будет постоянно дополняться, он не может быть конечным, но по таким составам предусмотрены только штрафы. Сейчас мы предложили добавить практики, связанные с информационным манипулированием. Потом, если будет необходимо, и мы увидим, что административные меры ЦБ не приводят к уходу недобросовестных практик с рынка, будем предлагать их включение в сам закон, чтобы на них распространялось и уголовное преследование.

Почему брокеры должны сами мониторить недобросовестные практики своих клиентов, нести дополнительные издержки, разве это не работа ЦБ?

Мы с рынком теоретически находимся на одной стороне баррикад: бьемся за то, чтобы клиент как можно дольше оставался на рынке, чтобы его действия были добросовестными и позволяли ему получать прибыль. Из каждого «утюга» сейчас звучит, как много розничных клиентов пришло на фондовый рынок. Действительно, за последние четыре года количество клиентов на Московской бирже MOEX.MM ежегодно удваивается. Естественно, кто-то идет туда не только для того, чтобы заработать, но еще и поиграть, получить адреналин. Наша задача — не допустить, чтобы эти игроки влияли на рынок, дестабилизировали его и разрушали.

Для этого мы совместно с участниками рынка и прорабатываем вопросы раннего выявления и предупреждения недобросовестных действий, чтобы нам потом не приходилось бегать за каждым таким «доморощенным» манипулятором с дубиной и его нейтрализовывать.

Объективно говоря, это не задача Банка России как регулятора выявлять нарушающих правила недостаточно грамотных в финансовой сфере людей и за это их наказывать. Наша задача — заниматься чисткой финансового рынка на системном уровне, а не следить за сотнями тысяч счетов физических лиц, которые совершают операции на 5.000-10.000 рублей. В конце концов, их недобросовестное поведение можно предупредить на уровне брокера.

Речь о банальной финансовой грамотности, которую брокер должен проверить при открытии счета клиенту. Есть начинающие инвесторы, которые не понимают, какими источниками информации пользоваться, идут в анонимные Telegram-каналы, в какие-то сообщества, объединяются в группы, созданные для разгона котировок. Как правило, брокеры могут это отследить по открытым источникам и предупредить правонарушение, для этого вовсе не обязательно иметь доступ к закрытым площадкам.

Мы понимаем, что реакция брокера зависит от его масштаба и ресурсов. Крупные компании могут себе позволить автоматизированные решения, самостоятельные разработки, мелкие — нет. Раньше мы разрабатывали для участников рынка и передавали им критерии манипулирования. Мы и сейчас готовы делать это. Но наши внутренние критерии подходят брокерам не всегда. Ведь отличие Банка России в том, что он видит всех участников рынка, а профучастник — только свою сторону. Но системы внутреннего контроля брокеров будут автоматизироваться все больше, и мы ждем от участников рынка совместной работы.

Надеемся, они будут заботиться о своих клиентах — физических лицах и предупреждать их о недобросовестных практиках, которые могут привести к потере возможности работать на фондовом рынке — навсегда или на какое-то время.

То есть брокеры сами смогут блокировать подозрительные операции клиентов и их счета?

Брокер может ограничить операции клиентов. Но для начала людям стоит разъяснить, каковы последствия их недобросовестных действий. То есть если ты читаешь Telegram-каналы, а там неизвестно кто пишет, что давайте, ребята, вместе купим третий эшелон, и ты ведешься на такой призыв — это твой риск и твоя ответственность. В некоторых случаях эти действия могут повлечь за собой блокировку счета, штраф и так далее.

Если ты хочешь пользоваться аналитикой, получай ее из любого источника. Но правильный финансовый аналитик всегда публикует прогнозы от своего имени. А тот, кто недобросовестно поступает, но имеет несколько десятков или сотен тысяч клиентов или подписчиков, перед тем как дать рекомендацию открывает длинную позицию в бумаге, а потом, когда туда входит массово народ, закрывает ее и фиксирует прибыль. Такое бывает.

Так ЦБР дал брокерам конкретные рекомендации по системе мониторинга подозрительных сделок?

Мы всех собрали и рассказали, чего хотим добиться и каких действий ждем от участников рынка. Это именно диалог. Мы подчеркнули готовность обсуждать все открыто, сказали, как видим свою работу и что считаем задачей участников рынка в этой области.

Со временем задачи у всех могут меняться. Например, с 2012 по 2016 годы основные недобросовестные практики, которые мы выявляли были связаны с формированием искусственного рынка, «рисованием» цены, когда компания-«пустышка» завышала стоимость прежде всего облигаций, ЗПИФ через большой объем прокачки бумаг. За 10 лет нам удалось это вычистить. Теперь, с приходом массового инвестора, появились другие вызовы: физические лица по недомыслию совершают подозрительные операции, не зная зачастую, что за это вообще существует ответственность. Поэтому Центробанк и активизировал работу с брокерами, чтобы они предостерегали частных инвесторов от недобросовестных практик.

То есть на рынке не осталось профессиональных схематозников?

Не осталось игроков, для которых смысл работы на рынке заключается в том, что на нем можно что-то искусственно формировать, «рисовать» цены. Они работают ради получения нормальной прибыли, в том числе за счет обслуживания клиентов. Уровень этики на рынке заметно вырос.

Согласитесь, тех лиц, которые 10 лет назад совершали схемные операций, все знали, их имена ни для кого не были секретом. Постепенно они перестали схематозить. Конечно, никто демонстративно не бил себя грудь, но игроки начали уходить от схем, сворачивать такие операции, понимая, что рано или поздно к ним тоже могут прийти и предъявить претензии по поводу влияния на рынок. Неотвратимость наказания сделала своё дело.

Участники рынка поняли, что Центробанк видит все операции, и если «повесить» счет на своего родственника или знакомого и время от времени проигрывать ему деньги со стороны своего банка-работодателя, такая схема, как говорится, «не прокатит». Да, потребовалось время. Мы проводим расследования тщательно, хотя это не быстрый процесс — чтобы не делать поспешных выводов. Но наши расследования неотвратимы, и рано или поздно ответственность манипуляторов настигнет.

За последнее время ряд наших расследований закончились приговорами по уголовным делам, в том числе с реальными сроками. Для рынка — это определенный сигнал. Мы не кровожадны, но задача регулятора в том и состоит, чтобы следить за рынком, предупреждать нарушения, а если они есть, виновные должны отвечать по закону.

Можно ждать новых уголовных дел?

Все-таки «уголовка» — это очень серьезный уровень наказания, и надеюсь, что в дальнейшем люди будут избегать таких преступлений. Поэтому мы и нацелены на защиту рынка от действий тех лиц, которые совершают ошибки по недоразумению. Лучше это предупредить, чем потом расследовать и наказывать.

И поэтому мы выступаем больше за доверительное управление активами, когда люди отдают свои деньги в управление профессионалам.

Об инсайдерской торговле:

За время существования закона у нас было 8 случаев выявления инсайдерской торговли. Вроде бы кажется, что мало, но с другой стороны, когда 10 лет назад закон принимался, вообще были большие сомнения, что инсайд можно будет выявить и пресечь. Похожие цифры у наших коллег из других стран с более-менее развитым фондовым рынком.

Инсайдерская торговля как класс все-таки существует. Поэтому защита рынка от инсайдерской торговли тоже является вызовом для нас и принципиальной задачей на будущее.

Сколько уголовных дел заведено с момента появления закона об инсайде и манипулировании?

Точно больше десятка. У нас уже три кейса с приговорами, а несколько дел находятся либо в суде, либо — на этапе расследования в правоохране.

Почему в этом году ускорилась реакция регулятора на подозрительные сделки? Уже было четыре кейса, когда физики пытались разгонять акции третьего эшелона...

Да, четыре кейса с февраля. Почему в этом году? Потому что до этого у нас была масса проверок, которые мы проводили, разгребали эти «авгиевы конюшни». Было много всего и сразу, сам ход проверок был длительным, и процесс не шел с той скоростью, которую все хотели видеть. Проверки длились полтора-два года, это были крупные схемы. Для того, чтобы их распутать, нужно очень много времени и ресурсов. Не мне вам рассказывать, как долго надо копать, чтобы получить необходимую информацию.

В этом году мы в большей степени работали на предупреждение. Мы кое-чему уже научились, у нас есть опыт.

В Центробанке уже два года действует ситуационный центр, который выделяет абсолютно все нетипичные сделки. Плюс есть аналитики, которые расследуют связи, смотрят все данные. Вот все и сработало. Честно говоря, выявить и установить взаимосвязи между людьми, которые пишут в Telegram-каналах и совершают операции на рынке — это не суперсложная задача, и для нас это была быстрая история.

У ЦБР есть доступ к частным перепискам, телефонным переговорам, это тоже помогло быстро установить взаимосвязи?

У нас нет доступа непосредственно к телефонным переговорам. Конституция такого права нам не дает. Да и зачем? Вот вы сейчас часто звоните по телефону? Люди в основном переписываются, а если и звонят, то по Skype или Whatsapp. Вряд ли вы будете обсуждать инсайд по телефону, номер которого связан с вашим личным торговым счетом.

Но рынок должен иметь защиту в виде тех полномочий регулятора, которые соответствуют современным технологическим возможностям, чтобы иметь возможность действовать вовремя и соразмерно.

Вообще давать широкие полномочия регулятору по расследованию финансовых преступлений — это общемировая практика, а не наши пожелания. Для этого есть рекомендации и стандарты. Регуляторы финансовых рынков обмениваются информацией друг с другом, там для всех общие правила. Описаны не только объем и виды информации, но и действия, которые мы можем предпринимать в сотрудничестве друг с другом. Это действует с начала двухтысячных годов, а сейчас вступил в силу расширенный меморандум, который позволяет проводить даже заморозку активов одним регулятором по требованию другого.

А читать сообщения пользователей в закрытых каналах и соцсетях, переписку, ЦБР может?

Не может и таких законодательных инициатив тоже нет.

Но может вы нашли способ, как обойти закон?

Нет, это не наш метод. Мы работаем в первую очередь с биржевыми данными. Надо понимать, что мы в комплексе оцениваем влияние тех или иных действий на целостность рынка и на волатильность. И мы не ставим целью устранить волатильность рынка, а выявляем и убираем в ней искусственный компонент.

Определяем, кто являлся его создателем, и когда видим, что это группа лиц, которые могут быть связаны между собой, то это попадает под критерии сговора с целью манипулирования. Критерии, или если хотите, признаки связанности разные — например, они все в одном канале переписываются по бумагам конкретной компании.

Вы ожидали, что в России появятся подражатели инвесторов с Reddit?

Аналогичные вещи были на рынке и раньше — и 7-8 лет назад, но они были очень локальными и ограничивались общением нескольких десятков лиц на форумах. Это общение не выливалось в организацию скоординированных действий. Современные коммуникации и информационная накачка внесли свой вклад и в розничные инвестиции, но это единственное, что объединяет случаи с Reddit и отечественные.

Мы же мониторим не только биржевые торги, но и информационное пространство — и не только СМИ, но и все, где создаются и распространяются новости. Ни для кого не секрет, что в альтернативных информационных системах они распространяются быстрее.

Чего ЦБР ждет от брокеров? В результате мониторинга подозрительных сделок клиентов, они будут отчитываться регулятору?

Мы ждем, что большинство вопросов с клиентскими операциями будут прорабатываться на уровне брокеров. На уровне ноль, то есть на уровне выхода на фондовый рынок, у человека должно быть понимание, чего делать точно нельзя. Когда вы получаете водительские права, вам говорят — нельзя выезжать на встречку, пересекать двойную сплошную. Здесь то же самое: клиент не должен выезжать на встречку. Ты думаешь, там никого нет, проскочу, а на самом деле можешь встретить автобус и случится непоправимое.

То есть для начала клиент должен быть предупрежден о возможных рисках — не только о потере денег, но и определенной ответственности за свои действия.

Второе, чего мы ждем от брокеров, — это выявления на ранней стадии подозрительных операций и необычной активности своих клиентов. Допустим, клиент пришел на рынок, а потом привел своих родственников и знакомых. Чтобы понять, не вступил ли он в сговор с этими лицами для манипулирования, нужно отследить ряд критериев. Это могут быть общие контактные данные, телефоны, адреса электронной почты, они могут выходить на связь примерно в одно и то же время, с одного компьютера.

Здесь множество критериев, которые можно использовать. Необязательно каждый из них в отдельности является признаком того, что клиент действует недобросовестно. Все нужно оценивать в совокупности, в том числе — операции на рынке, переводы между связанными счетами. Подозрительная активность может говорить о повышенном риске для брокера от действий таких клиентов.

Думаете, брокер перед открытием счета будет добиваться от клиента понимания всех запрещенных операций или ограничится формальным проставлением галочки в декларации о рисках?

Может быть и так. Как известно Россия — самая быстро читающая страна, и люди сразу нажимают кнопку «согласен» в лицензионных соглашениях. Но когда ты открываешь торговый счет, то перед его запуском, например, может выскочить панель с информацией, с которой обязательно нужно ознакомиться, и потратить на это не менее пяти минут, чтобы все прочесть. Разные могут быть настройки. Скажем, текст плывет очень медленно, и человек поневоле начинает его читать.

Это в интересах брокера — дать возможность клиенту ознакомиться с правилами.

В ряде случаев разгона цены акций, таких как «Белуга», «Красный октябрь», биржа сама ограничивала торговлю. Как ЦБ решает, когда обойтись мерами биржи, а когда должны быть блокировки конкретных счетов?

Все начинается в ситуационном центре. Если там замечают какую-то подозрительную активность или подозрительную заявку — например, на суперкрупной заявке индикатор начинает мигать красным — сотрудники ЦБ звонят на биржу и конкретному профучастнику: что за сделка, что за заявка? Часто бывает, что это просто ошибка. Трейдер мог ошибочно ввести пару нулей и случайно нажать кнопку, тогда после звонка он отзывает заявку, поскольку она может сильно повлиять на рынок. Все индивидуально.

По названным случаям мы сразу связывались с биржей, с участниками рынка и с эмитентами, узнавали, что происходит. Понимали, есть ли основания для потенциальной инсайдерской торговли. В данных случаях не было никаких корпоративных событий. А потом искали оптимальный способ решить проблему, чтобы не влиять на репутацию компании, целостность рынка, но убрать избыточную волатильность.

В каждом случае — это реально индивидуальная история. Нет каких-то однозначных суждений, всегда решение принимается применительно к обстоятельствам. Наша задача — поддерживать целостность рынка и устранять ценовые искажения.

А как ЦБ может понять, это — рыночный рост котировок, а это — искусственный?

Только используя комплексный анализ, когда каждая из моделей анализирует не только конкретную ситуацию, но и сравнивает поведение подозрительных счетов на определенном периоде — 90 или 180 дней — с тем, что происходило раньше, с их поведением в аналогичных ситуациях.

Допустим, акции растут перед объявлением дивидендов, а они платятся ежеквартально, поэтому мы смотрим, насколько регулярно определенные счета перед дивидендами закупаются этими бумагами, а потом сбрасывают.

Оцениваем действия и влияние крупных игроков на рынок в связи с выплатами или покупками акций, разными событиями. Здесь же могут быть не только недобросовестные практики в виде манипулирования, причина может крыться в дизайне торгов, правилах совершения операций, которые существуют на рынке.

Дизайном торгов мы занимаемся, безусловно, и повышать эффективность торгов — это задача всех бирж.

Правильно мы понимаем, что в ситуациях, которые были в «Красном Октябре» и «Белуге», все обошлось ограничительными мерами биржи потому, что слишком много инвесторов было втянуто?

Бывают истории, когда избыточную волатильность можно ограничить инструментами биржи. Зачем тогда блокировки?

А в случае с бумагами «Россети-Юг» было по-другому, волатильность как раз была не такой масштабной. Но людей массово агитировали заходить в эти бумаги, они это делали, а потом теряли деньги. Блокировки помогли защитить их от нерыночного риска, мы блокировали счета тех, кто разгонял стоимость этих акций.

О механизме ограничения заявок на рынке акций Мосбиржи:

Механизм ограничения агрессивности оправдал себя. Разрабатывали мы его с рынком достаточно долго, больше года. Так что это не было резким и неожиданным решением.

Я могу сказать, что это эффективный инструмент. Рынок стал более целостный, на нем меньше непонятных проявлений. Меньше стало, например, и вопросов от СМИ: «Что это был за скачок цены? Кто и зачем это свечку нарисовал на 12%?».

То есть стало меньше свечек?

Меньше стало «шипов». Это когда наблюдается резкий рост или падение котировки, а потом она моментально возвращается обратно. Часто в таких историях видят какую-то теорию заговора — мол, кто-то что-то знал, раз так поступил. Но зачастую это банальная ошибка трейдера — ну уснул ранним утром человек на клавиатуре. Причем не только новички этим страдают, ошибаются и серьезные профессионалы, которые иногда перепутают цену и объем заявки. Потом они же должны разгребать те убытки, которые получили.

На рынок это влияет негативно, потому что бывают случаи, когда серьезные ошибки способны вызвать эффект домино: начинают срабатывать стоп-лоссы на рынке, что может вызвать массовый обвал, особенно на напряженном информационном фоне, когда все ждут коррекции, но никто не знает, когда пойдет лавина.

В общем, мы убираем излишнее давление на рынок, которое может быть неоправданным. С другой стороны, мы страхуем от ошибок и физических лиц, потому что бывает, приходит человек со счетом не на 100 тысяч рублей, а на 100 миллионов, и начинает учиться торговать. Выставил заявку и покупает на все деньги, а рынок тут же рвет вверх.

Или решил, что хочет продать все бумаги, не самые ликвидные, на несколько десятков миллионов рублей, — и продает все сразу вместо того, чтобы поделить на несколько заявок и разбивать равномерно по рынку. И тут же сразу минус 10% на рынке. Все думают, что случилось, суетятся: надо все продавать срочно, наверное, там крупные инсайдеры, они все знают. В результате, и сам человек обжигается, и остальные получают убыток.

Механизмом подавления агрессивности заявок мы не вводим запретов: если ты хочешь продать на большую сумму бумаги — ты их продашь, просто нажимать кнопку нужно не один раз, а три раза.

Мы изучили ситуацию за полгода — механизм появился с ноября прошлого года — так вот с тех пор ограничены были заявки двух тысяч человек, а всего было пять тысяч случаев, потому что у некоторых участников ограничители срабатывали неоднократно. И они до сих пор продолжают срабатывать, ежемесячно на сотни миллионов рублей.

Рынок увидел, что механизм эффективен, и вместе с биржей было принято решение ввести такие же ограничители агрессивности на валютном рынке в утреннюю сессию, когда рынок тонкий и влияние любых нестандартных заявок велико.

По валюте ограничители уже срабатывали?

Много и по валюте, просто в это время меньше сделок происходит, и срабатываний меньше.

Думаете распространить механизм ограничения агрессивности заявок и на основную сессию валютного рынка?

Все-таки это решение рынка и биржи, это их ответственность. Мы считаем, что рынок и биржа способны самостоятельно принимать наиболее эффективные решения по дизайну торгов. Советы валютного рынка, фондового рынка вполне способны этот вопрос решить и выработать наиболее эффективные предложения.

К регуляторам стоит обращаться в тех ситуациях, когда рынок не может договориться или когда необходимы решения, которые принимаются только регулятором.

По мнению ЦБР, рынок будет более эффективным, если ограничивать агрессивность заявок на всех сессиях валютного рынка?

Вы знаете, везде по-разному. На валютном рынке зачастую маркет-мейкеры работают достаточно эффективно. Они очень быстро нейтрализуют такие ценовые «шипы», и многие из них изначально прорабатывают ситуацию, когда эти шипы могут возникнуть. Я настроен на то, что маркет-мейкеры сами способны устранять такие ценовые уязвимости.

Что было на валютном рынке 7 мая, когда рубль упал при открытии основной сессии торгов на два рубля сразу? Маркет-мейкеры не справились?

Мы не говорим о тех случаях, которые попали в наше поле зрения до конца расследования.

Если бы был механизм ограничения агрессивности заявок на основной сессии этого падения рубля не было бы?

Там как раз другой механизм нужен — аукцион открытия, который мы также с биржей и участниками рынка рассматривали. Он есть на фондовом рынке.

Одна из проблемных историй, существующих на рынке — это поиск оптимальной цены. Он идет с утра, в начале новой торговой сессии. Рынку нужно открываться в какую-то точку. И зачастую бывает, что в этот момент открыто малое количество заявок, потому что крупные участники в этот момент еще ожидают, как сформируется цена. А если на этом фоне возникает более-менее крупная заявка, рынок начинает трясти.

Мы с коллегами проговорили оптимальный механизм уменьшения такой волатильности — аукцион открытия. Понятно, что крупные игроки будут продолжать оставаться вне аукциона и по-прежнему ждать формирования цены. Но если мы придумаем правильный механизм, вполне возможно, что и при открытии основной сессии цена будет формироваться без излишней волатильности. Ограничение агрессивности будет не нужно.

Когда такой механизм может появиться?

Учитывая, что мы год обсуждали механизм ограничения агрессивности, то, наверное, и здесь примерно через год. Мы продолжим обсуждать аукцион с участниками рынка, по итогам дискуссий будет принято решение о его введении или не введении. Решение принимает биржа.

Почему по ОФЗ были установлены минимальные отклонения цены в критериях агрессивности заявок? Это же еще больше ограничивает волатильность в них, заявки просто не принимаются, в том числе и у нерезидентов, которые хотели массово выйти в момент санкций?

Это вообще никак не влияет на выход нерезидентов. Также, как и по всем остальным инструментам, там есть ограничители. Механизм ограничения именно снижает агрессивность, но не ставит каких-то барьеров по входу или выходу из финансовых инструментов.

Почему тогда нерезиденты были вынуждены выходить из ОФЗ в прошлом месяце главным образом через внебиржевой рынок?

Внебиржевой рынок и основной связаны, и очень сильно, поэтому когда ты совершаешь операции на одном рынке, круги по воде пойдут и на другом.

Возможно, не так быстро пойдут из-за механизма ограничения агрессивности заявок?

Мы точно не наблюдали какого-то экстрима, связанного с конкретными финансовыми инструментами. Инвестор, если решает продать, то все равно за то же самое время совершит не одну сделку, а три. Вот и все. Весь ограничитель агрессивности — это «защита от дурака». Если у тебя есть цель быстро выйти из позиции, ты это сделаешь, тут никаких ограничителей нет.

На то, что нерезиденты предпочли выходить через внебиржевой рынок, ограничитель точно не влияет. Сегодня, несмотря на развитую электронную торговлю, очень многие работают с голоса, продают по звонку, и не только иностранные фонды, но и крупные клиенты тоже работают по-старому, им проще позвонить вместо того, чтобы совершать сделки через приложение.

Наверное, и условия по звонку с голоса можно получить более выгодные, чем на бирже?

Крупные брокеры зачастую по-прежнему дают более выгодные условия по звонку.

Механизм ограничения агрессивности рыночных заявок и на Санкт-Петербургской бирже будете вводить?

Да, но, опять же, не мы. Это решение биржи и участников рынка. На питерской бирже существует механизм best execution — в принципе, вполне неплохо работающий, — поэтому в тот момент, когда это понадобится, я думаю, мы будем рассматривать и обсуждать все с коллегами. Я думаю, что первыми за это проголосуют участники рынка, которые увидели эффективность этого защитного механизма на Московской бирже.

На валютном рынке вы видели факты манипулирования, или только ошибки трейдеров?

Не только видели факты инсайдерской торговли и манипулирования рынком, но и расследовали их, выносили решения, публиковали это в 2012 и в 2018 году.

Валютный рынок, безусловно, отличается от фондового, на нем есть свои особенности, он преимущественно внебиржевой, поэтому на бирже нет таких манипуляций. В то же время, механизм совершения противоправных действий везде примерно одинаковый, поэтому нам ничто не мешает выявлять недобросовестные действия и на валютном рынке.

Два случая, которые мы установили, были совершены намеренно. Факт манипулирования был установлен. Каждый раз, когда мы проводим расследование, мы смотрим, насколько это было осознанно, и как люди были в этом заинтересованы. Если человек пять раз совершил одну и ту же операцию, и каждый раз потом, условно, «зарабатывал» на новую машину — это определенно недобросовестное поведение.

Круг людей, которые профессионально работают на валютном рынке, достаточно узок, и они понимают роль этики на финансовом рынке и ценность добросовестного поведения. Поэтому участники валютного рынка первыми решили вводить кодекс добросовестного поведения самостоятельно. Они используют FX Code как средство конкурентной работы как на отечественном, так и на зарубежном рынке. Присоединение к кодексу может стать хорошим аргументом в переговорах с иностранными контрагентами.

Некоторые банки дают один прогноз по ставке для внешних пользователей, и обратный — для внутреннего использования, для своих сделок, как на это смотрит регулятор?

Этика и хорошая репутация для аналитика всегда на длительном сроке выгоднее, чем недобросовестное поведение. Например, вы знаете о таком кейсе (недобросовестном поведении), и коллеги таких аналитиков на рынке тоже, наверняка, в курсе подобных историй. Возьмут ли этих экспертов в другую организацию на работу? Вряд ли.

В то же время, каждую ситуацию нужно разбирать детально. Ведь могут быть в банке разные аналитики — те, которые работают на buy-side, и те, которые на sell-side. Это естественно. Допустим, между ними есть «китайская стена», и они могут иметь свое, отличное от других мнение, и занимать противоположные позиции по одному вопросу. То есть тот кейс, который вы озвучили, может быть примером как недобросовестности, так и примером супермощной «китайской стены» между buy-side и sell-side.

О кодексе этики финансового аналитика:

Кодекс этики финансового аналитика написан. На его основе потом будут проводиться разбирательства различных кейсов, мы хотим сделать их публичными. Всем это пойдет только на пользу, потому что это будет инструмент проверки деловой репутации. Фактически это будет рассмотрение тех действий, которые являются нормой либо, наоборот, отклонением от деловой практики, но необязательно подпадают под ограничения по закону.

Об идее формировать «черный список» аналитиков, запятнавших свою репутацию:

Это был один из многих вариантов, который мы обсуждали с рынком. Предполагалось формирование списка не регулятором, а непосредственно самим аналитическим сообществом. В итоге решили сделать публичным список аналитиков, которое присоединились к кодексу этики, то есть «белый список». Аналитики наверняка будут использовать его, чтобы показывать свою добросовестность.

Расследовал ли ЦБР утечку информации о повышении ключевой ставки перед мартовским заседанием, которая сильно повлияла на рыночные ожидания?

Информация, о которой вы говорите, в отличие от решения по ставке, не являлась инсайдерской.

Но вообще, чисто теоретически, вы можете искать и найти инсайд внутри ЦБ?

Мы не ищем инсайд внутри какой-то организации — мы видим признаки потенциально нерыночного поведения на рынке, которые потом исследуем более детально. А уж кто это сделал и в какой организации, выясняется на завершающих этапах проверки. Так что в этом плане мы изучаем вообще все подозрительные операции без исключения.

О движении рубля 13 января перед публикацией данных Минфина об объеме интервенций, там не могло быть инсайда?

Мы не комментируем это, как и все остальные действия, информацию о которых не раскрыли.

Надо понимать, что система мониторинга у нас работает в любом случае, безотносительно к тому, что происходит. Системе все равно, кто стоит за операцией.

Автоматизация может ловить движение на рынке, которое не выглядит неординарным, просто оно произошло накануне важной публикации?

Система мониторит все. А потом, как я уже говорил, еще проводит постфактум анализ того, что произошло. Предыдущие действия или события она связывает с тем, что произошло сейчас. Оценивает не только то, как текущая новость повлияла на ситуацию, но и как с этим соотносятся предыдущие события. Мы в эту систему вложили много труда, это наша важнейшая собственная разработка, это не покупка готового решения.

Эта система ЦБ — нейронная сеть?

Там есть элементы нейронных сетей, частично. Идет ее постоянное развитие — как раз во многом благодаря тому, что люди, разрабатывающие систему, — это не только программисты, но и сотрудники, которые непосредственно занимаются расследованиями. Но мы не можем поделиться системой с участниками рынка, потому что она работает на данных биржевых торгов. Видеть все позиции на биржевых торгах может только регулятор, этим мы отличаемся от любого участника рынка.

Кроме того, в штате ЦБ работают так называемые кванты, которые занимаются исследованиями. Такие подразделения квантов есть у всех крупных компаний — там они строят алгоритмы для торговли и нацелены на стратегии, которые позволяют быстро получить прибыль. У нас тоже есть команды квантов, которые занимаются исследованием рынка, но их работа направлена не на прибыль, а на оценку эффективности рынка.

Ссылка на источник >>