«Пока инфляция остается выше целевого ориентира»

Председатель Банка России Эльвира Набиуллина — о росте цен, защите частного инвестора, а также перспективах наличных, безналичных и цифровых рублей.

Не исключено, что ключевая ставка будет повышена уже в этом году, рассказала в интервью «Известиям» глава Центробанка Эльвира Набиуллина. Всё будет зависеть от экономического положения и инфляционного давления, которое усилилось в последнее время, пояснила она. Также Эльвира Набиуллина рассказала, когда рост цен вернется в рамки прогноза, стоит ли вводить отдельный продовольственный индекс, нужно ли запрещать сложные финансовые продукты и будут ли установлены комиссии за перевод цифровых рублей. Кроме того, глава ЦБ ответила на вопросы о планах выпустить 50-рублевую монету и банкноты в 10 тыс. рублей.

Давление инфляции

— Эльвира Сахипзадовна, к сожалению, наше общение происходит в привычном ныне онлайн-формате, поскольку ограничения пока сохраняются. Вы уже вакцинировались?

— Я привилась еще в декабре. Всё нормально, так что вы тоже подумайте.

— Актуальная тема — рост цен. После последнего решения по ставке вы прогнозировали, что пик инфляции — 5,5% — придется на март-апрель, а уже почти 5,7%. Это предел?

— Наши оценки сохраняются. Пик останется на уровнях, соответствующих нашему базовому сценарию, если не будет никаких новых серьезных изменений на рынках. Пока инфляция остается выше целевого ориентира, но потом начнет снижаться, в том числе и из-за эффекта базы. Есть много причин, почему сейчас показатель высокий: продолжавшийся перенос ослабления валютного курса, глобальная ситуация на товарных рынках, рост цен на товары повседневного спроса, которые чувствительны для населения, прежде всего продовольственные. Именно на них реагируют инфляционные ожидания. А их рост, в свою очередь, создает риск вторичных эффектов, которые могут поддерживать высокий инфляционный фон достаточно долго.

— В январе и феврале этого года инфляционные ожидания чуть снизились по сравнению с декабрем, но всё равно выше инфляции примерно в два раза. Как это влияет на рост цен?

— Действительно, они чуть снизились, но всё еще заметно выше тех уровней, которых мы достигали в предпандемический период. Это нас беспокоит. Точную оценку, насколько повышение инфляционных ожиданий вызывает прирост цен, сделать сложно. Здесь, скорее, действует такая логика: когда люди ждут дальнейшего подорожания товаров, они готовы раньше покупать и больше заплатить за те или иные продукты, поэтому срабатывают вторичные эффекты. В странах с низкой инфляцией, даже несмотря на мягкую денежно-кредитную политику, цены не растут, поскольку ожидания заякорены. У нас, как показала практика, пока такого эффекта нет.

Мы внимательно мониторим ситуацию. Помните, в прошлом году мы ожидали, что даже после пика I квартала, скорее всего, дезинфляционные факторы будут преобладать. Но на последнем заседании совета директоров сделали вывод, и он подтверждается данными, что дезинфляционные факторы вряд ли будут преобладать во второй половине этого года, поэтому мы повысили оценки инфляции на этот год.

— Несмотря на риски инфляции, в феврале ЦБ оставил ключевую ставку без изменений, дав понять, что раунд смягчения денежно-кредитной политики закончен. Есть ли вероятность, что уже в этом году ставка будет повышена?

— Мы считаем, что мы придем к нейтральной ставке — 5–6% — в течение текущего трехлетнего периода нашего прогноза. Это нужно, прежде всего, чтобы не допустить избыточного роста инфляционного давления, чтобы среднесрочная инфляция держалась на уровне нашей цели. Когда этот переход начнется и каким темпом будет происходить, зависит от того, как будет развиваться экономика, и здесь неправильно было бы говорить, что мы знаем, что будет в III или IV кварталах этого года или в следующем году. Но если развитие будет проходить по базовому сценарию, мы, конечно, видим переход к нейтральной ставке. И даже если мы начнем повышение ставки, денежно-кредитная политика еще какое-то время будет оставаться мягкой, какой она является и сейчас, в зоне ставок ниже нейтральной.

— То есть не исключено, что переход к нейтральной политике возможен уже в этом году?

— Мы ничего не исключаем, всё зависит от данных. На сегодня мы видим устойчивое восстановление деловой активности и конечного спроса по широкому кругу секторов экономики. И отмечаем усиление инфляционного давления.

— Согласны ли вы с оценкой аналитиков, что влияние прошлогоднего ослабления курса рубля на инфляцию составило 1,5%?

— По нашей оценке, в прошлом году ослабление курса дало прирост цен на 1 п.п.

Продовольственный рост

— Как вы уже отметили, наиболее чувствительной для людей является продовольственная инфляция. При этом доля продовольствия в последние годы снижается в наборе товаров и услуг, которые Росстат использует для расчета индекса потребительских цен (ИПЦ). Но значительная часть населения тратит большую часть доходов именно на еду. Обсуждаются ли сейчас с Росстатом изменения набора, чтобы приблизить его к реальности? Например, там есть такие услуги, как ремонт брюк, что сейчас, на мой взгляд, вообще неактуально.

— Мы постоянно находимся с Росстатом в контакте именно для того, чтобы понимать, как он видит инфляцию, обсуждаем в том числе, как отражаются в индексах изменения в потреблении. В целом мы считаем, что методология набора Росстата отражает реальную картину. Да, есть нюансы. Я не думаю, что их доля в индексе значима. Но если данные о расходах населения, собираемые Росстатом, показывают, что этой услугой пользуется значительное число граждан и она занимает измеримую долю в их расходах (а брюки портному отдают на подшив очень многие), то она должна быть в корзине ИПЦ. Набор как услуг, так и товаров в индексе надо актуализировать, исходя из изменений в структуре потребления, и Росстат это делает на регулярной основе. Из крупных открытых вопросов, на наш взгляд, можно обсуждать большую представленность в индексе затрат на аренду жилья, потому что эта сфера развивается, потребность у людей есть.

Тема, из-за которой всё время возникают вопросы к тому, как меряет Росстат инфляцию, возникает из-за того, что официальные цифры не совпадают с цифрами, которые люди ощущают. Как правило, люди ощущают больший рост цен. Одна из причин этого — длительный период высокой инфляции, который был в нашей стране. Но, как ни странно, и в мире инфляция, измеряемая статметодами, и инфляция, которую видят те же центральные банки через опросы населения, различается. Может быть, там не такой разрыв, как у нас, но тем не менее она выше.

Вы совершенно правы: люди часто обращают внимание на продовольственную инфляцию, потому что продукты — это то, что граждане покупают каждый день. При этом набор ИПЦ действительно очень разнообразный — сотни и сотни наименований. Ряд из них люди покупают, может быть, даже раз в год, а что-то (например, холодильник или автомобиль), даже не каждый год, но это не означает, что мы должны отбросить цены на товары и услуги, которыми люди пользуются редко. Тем не менее они ими пользуются, и их доля в наборе соответствующая, отражающая долю в потребительских расходах в среднем за год.

Что касается продовольственной инфляции, она в 2020 году была выше обычной инфляции — 7%, но ощущаемая инфляция, к сожалению, еще выше. Доля продовольствия в наборе, кстати, в 2020 году даже чуть-чуть выросла, с 37% до 38%. Естественно, это средний показатель, который Росстат меряет на основе репрезентативной выборки населения. Но есть люди, у которых доля расходов на продукты в бюджете выше. Действительно, рост цен прежде всего бьет по людям с низкими доходами. Инфляция может усугублять проблему неравенства, поэтому и считается налогом на бедных.

— Проблема и в том, что показатель инфляции влияет на индексацию пособий, которая прежде всего затрагивает социально незащищенные слои. Может быть, ввести отдельный индекс товаров повседневного спроса, и индексацию проводить по нему?

— Я думаю, что множество показателей инфляции, если мы в разных случаях на разный набор будем ориентироваться, могут всех запутать и даже вызвать недоверие, как будто бы мы начинаем жонглировать цифрами: для одних целей одни показатели, для других — иные. Но мы в своей практике, когда обсуждаем решения по денежно-кредитной политике, смотрим структуру инфляции, у нас несколько десятков показателей роста цен с исключением волатильных элементов. Или, например, влияния валютного курса. Мы для анализа выделяем товары, на которые больше влияет курс, и те, на которые меньше, и по их сравнительной динамике оцениваем, в частности, интенсивность эффекта переноса. В аналитических целях, наверное, такое большое количество усеченных показателей уместно. Но с точки зрения разговора с обществом, нашей коммуникации показателей ценовой стабильности не должно быть много.

Они не уплывут

— Недавно ЦБ опубликовал доклад по регулированию плавающих ставок при ипотеке. Почему только жилищные кредиты? Зачастую банки сейчас устанавливают квазиплавающие ставки по потребкредитам — мол, первый год по одной ставке, а потом в индивидуальном порядке в соответствии с платежной дисциплиной. У заемщика ни одной просрочки, а ставка поднимается...

— Пока кредитование по плавающим ставкам у нас не очень развито, в особенности розничное. В то же время есть много примеров кредитования по плавающим ставкам в корпоративном секторе, но там проще, поскольку крупные компании готовы брать на себя риск изменения процентных ставок. Хотя в периоды роста ставок в прошлом и многие крупные корпорации просчитались в этом смысле.

Тем более эта проблема важна в отношении малого бизнеса и особенно граждан. В последнем случае необходимо вводить регулирование, которого пока нет. При этом некоторые крупные банки стали активно продвигать идею об ипотеке по плавающим ставкам, как только получили от нас сигнал о возможном переходе к нейтральной денежно-кредитной политике. Интересно, что такие мысли не возникали, когда все ожидали снижения ключевой ставки. Но стоило ситуации развернуться, как появилось желание переложить риск возможного роста ставок по ипотеке на население.

Учитывая существующую, к сожалению, практику недобросовестных продаж, или мисселинга, мы понимаем, что банк очень легко может ввести в заблуждение заемщиков, обещав сейчас ипотеку по более низкой ставке с условием, что она плавающая. При этом про риски он, естественно, умолчит. Так было с валютной ипотекой, когда заемщики полагали, что выиграют за счет более низкой стоимости кредита. Тогда люди недооценили риск изменения курса, здесь могут недооценить риск роста процентных ставок. В нашем докладе о плавающих ставках мы выделили ипотеку из-за того, что это долгий кредит, что повышает риск увеличения ставок в долгосрочном периоде. Потребкредиты короче, хотя сейчас они уже есть и по пять и семь лет.

— И даже на 15 лет...

— Мы в рамках обсуждения этой темы обязательно рассмотрим и потребительские кредиты, если они длинные и имеется большой процентный риск.

— В докладе указывается несколько вариантов регулирования, первый — запрет на плавающие ставки. Насколько вероятен именно он?

— Это крайний случай. Мы изучали международный опыт, он в докладе изложен, и показывает, что есть более мягкие способы регулирования. Например, ограничение изменения ставки, чтобы заемщик понимал, какой уровень изменения допустим, например на 1–2%, но не более того. И мог подумать, готов он брать на себя этот риск или нет. Но нужно провести всестороннюю оценку. Пока у нас нет однозначной позиции, допускать эту практику или нет, учитывая риски мисселинга.

Защитить инвесторов

— Для защиты инвесторов на фондовом рынке вы подготовили законопроект, который устанавливает временную заморозку на продажу сложных продуктов. А почему вообще не запретить продажу хотя бы, как их называет один из ваших первых зампредов Сергей Швецов, «мутных» продуктов, пресловутых инвестиционного (ИСЖ) и накопительного (НСЖ) страхования жизни?

— Есть «мутные», а есть сложные продукты. Это пересекающиеся понятия, но не совпадающие. Мы считаем более правильным разделять инвесторов на квалифицированных и неквалифицированных. Первый может разобраться в сложном продукте, и ему невозможно навязать «мутный». Поэтому сложные продукты в целом, на мой взгляд, нельзя запрещать, потому что есть квалифицированные инвесторы, которые заинтересованы покупать сложноструктурированные продукты, и при этом они в состоянии оценить их риски.

— Регулятор также подготовил законопроект, который переносит начало тестирования неквалов с апреля 2022-го на октябрь этого года. Профильные СРО разработали базовые стандарты, подготовили тесты, но очевидно же, что через несколько дней они уже будут гулять в Сети. Не сведутся ли революционные перемены к тому, что брокеры и банки просто возьмут подпись клиента под бумажкой, что он осведомлен и предупрежден о рисках?

— Это, конечно, возможно. Мы у себя обсуждали, что тестирование не является панацеей, тем более если проводится теми, кто сам заинтересован в продаже продукта. Мы будем контролировать ситуацию, если нужно, вводить изменения или продлевать запреты. Если система тестирования не будет работать так, как должна, придется переносить тестирование с брокеров на независимые структуры (например, биржи) или снова запрещать продажи. Если тот, кто проводит тестирование, будет этим пользоваться в ущерб потребителям, придется еще раз возвращаться к более жестким мерам.

— Недавно ЦБ опубликовал обзор, где указано, что 75% счетов у крупнейших брокеров по сумме не превышает 10 тыс. рублей. Может, разговоры о том, что народный инвестор массово пошел на фондовый рынок — преувеличение?

— Мне кажется, что важно посмотреть на картину в целом — на приток средств и клиентов. По объему численность физлиц на брокерском обслуживании увеличилась более чем вдвое. Причем важно, что более чем в три раза выросло количество инвесторов, которые совершают хотя бы одну операцию в месяц. Это почти 2 млн человек. Для кого-то и 10 тыс. — значимая сумма. Мы знаем, что многие пытают счастья на фондовом рынке, стремясь поддержать свои доходы.

Поставили на доллар

— Но есть инвесторы, которые принципиально вкладываются в иностранные ценные бумаги. По данным ЦБ прямо видно, что рост вложений в них коррелирует с оттоком средств с валютных счетов. Не видит ли Центробанк потенциальных проблем в связи с новыми веяниями, взять хотя бы историю с Reddit?

— Мы всегда обращали внимание на валютизацию средств населения с точки зрения рисков из-за волатильности валютного курса. Проблему эту, на наш взгляд, нужно решать мягкими мерами регулирования, дифференцированного подхода, увеличивая привлекательность рублевых активов. Поэтому так важна стабильно низкая инфляция, чтобы люди понимали, что если сберегают в рублях, то рост цен не съест их сбережения.

Да, в прошлом году аппетит к валютным активам опять вырос. Приток средств граждан в акции и облигации иностранных компаний-резидентов за 2020 год составил около 640 млрд рублей. За это же время люди сняли со своих счетов и вкладов в валюте около 300 млрд рублей. В итоге оставшиеся больше 300 млрд — это дополнительные средства.

— Даже из-под матрасов, видимо, достали?

— Может быть, но был и переток с рублевых вкладов. Пока величина вложений в иностранные ценные бумаги — 1,3 трлн рублей — не является системно значимой. Все-таки большая доля — 83% ценных бумаг, принадлежащих населению, — приходится на акции и облигации отечественных эмитентов.

Если говорить об истории с Reddit, то пока она не представляет прямой угрозы для нашего рынка. У нас рынок деривативов не так сильно развит для физлиц, поэтому это не риск сегодняшнего дня. Кроме того, у нас есть различные отработанные механизмы, которыми можно пользоваться. Например, мы увидели 5 марта попытку вовлечения частных инвесторов в скоординированную через Telegram-каналы манипуляцию акциями ПАО «Россети Юг» и сразу же заблокировали счета этих лиц. Зарабатывать они хотели на продаже купленных бумаг по повышенной цене другим частным инвесторам и координировались уже для создания аналогичных манипуляций на иных бумагах. Но с точки зрения долгосрочных тенденций нужно внимательно следить за рисками. Есть предпосылки — массовость розничных инвесторов на фондовом рынке, развитые соцсети, которые очень быстро могут организовать розничных инвесторов на согласованные действия. Эти факторы нужно учитывать, мы с биржей сейчас работаем, смотрим на будущее, чтобы такого рода риски не реализовывались.

Наличные, безналичные и цифровые

— В прошлом году также вырос объем наличных денег, в которые люди тоже «конвертировали» свои вклады. В январе ЦБ зафиксировал небольшое снижение. Временное ли это явление и будет ли поставлен новый рекорд в 13 трлн рублей?

— В январе объем наличных денег — 12,43 трлн рублей. Если мерить годовым выражением к январю прошлого года, то прирост составил 3 трлн рублей, то есть он был существенным. Но важно отметить, что основной прирост наличных — порядка 2 трлн рублей — пришелся на период с марта по август. В последние месяцы мы фиксируем колебания, что в основном связано с сезонным фактором, но пока еще не видим активного возврата тех наличных, которые были сняты в марте-апреле. Думаем, что это будет происходить постепенно, растянется не на один месяц. На наш взгляд, это займет 2021-й, может быть, 2022 год. Постепенное возвращение нашей денежно-кредитной политики к нейтральной тоже, на наш взгляд, поддержит этот процесс. С ростом ставок для людей станет очевидно, что лучше держать деньги на депозитах под процент. Если говорить об инфляционных рисках, то их из-за перехода в наличные нет. В основном люди снимали деньги на черный день, создавали резервы.

— Была надежда на то, что часть наличных перейдет в цифровые рубли, когда они появятся. Но недавно ваш первый зампред Ольга Скоробогатова заявила, что, возможно, будет комиссия за перевод в цифровой рубль из другой формы денег. Возможно ли это и как такой подход коррелируется с тем, что ЦБ представил цифровой рубль как одну из форм денег?

— Мы получили достаточно большой отклик на наш доклад по цифровому рублю. Мы продолжаем его обсуждать, уже готовим концепцию, которую хотим представить в ближайшее время. В основном участники выбрали модель D, двухуровневую систему с привлечением финансовых посредников. Еще раз хотела бы подчеркнуть, что мы не предполагаем, что произойдет какое-то быстрое изменение структуры денежной массы. Мы еще должны будем создать прототип и протестировать его, прежде чем цифровой рубль будет широко применяться. Мы должны всю эту систему технологически проработать с точки зрения информационной безопасности, устойчивости к киберрискам и ее внедрять уже в зрелом виде.

Одна из тем, которые надо обсуждать, — это вопрос комиссии. Речь идет не столько о комиссии при переводе из одной формы в другую, хотя это возможно. Если вы снимаете сейчас деньги со своего счета в одном банке через банкомат другого банка, то есть переводите из безналичной формы в наличную, то может возникать комиссия. При переводе средств из одной кредитной организации в другую тоже могут возникать комиссии.

— Но вы сказали, что возможна и комиссия при переводе из одной формы денег в цифровой рубль...

— Возможна, но подчеркну, решение о комиссиях мы еще не приняли. Внутри одного банка их быть не должно, как не должно быть и комиссий при C2C-переводах в цифровом рубле. В платежах С2В комиссии можно обсуждать: какие дополнительные траты могут возникать при переводах цифровых рублей, тут нужно учитывать политику и банков, и платежной системы. В любом случае они будут ниже существующих сейчас и будут снижать издержки граждан и бизнеса. Необходимо сделать процесс максимально бесшовным и технологически, и с точки зрения отсутствия значимых экономических барьеров, но, если издержки возникают, они должны где-то покрываться. Где они возникают, требует обсуждения.

— Эксперты «Сколково» в своем ответе на ваш доклад обратили внимание на два момента: будут ли электронные кошельки защищены госгарантированием наподобие вкладов и что делать при потере гаджета или ключей, паролей? Озвучивалась цифра, что в случае с биткоинами из-за этого потери составили $250 млрд, а некоторые инвесторы до сих пор по помойкам разыскивают свои старые ноутбуки.

— Ключевым свойством цифрового рубля является то, что он гарантирован Центральным банком и будет сохранен в этом смысле вне зависимости от того, в каком банке обслуживается клиент. В этом смысле есть плюс дополнительный для граждан: не важно, что происходит с финансовым институтом, ваши деньги сохранны. Это прямое обязательство ЦБ и не нуждается в дополнительном страховании со стороны Агентства по страхованию вкладов.

Если говорить о технологической стороне, то над этим вопросом мы сейчас работаем. Поскольку, на наш взгляд, именно возможность сохранить цифровой рубль, например при потере носителя, может стать ключевым преимуществом цифрового рубля. Возможность создать такую систему есть, поскольку у каждого цифрового рубля будет свой уникальный номер, который позволит восстановить его при потере гаджета. Но важно посмотреть, как в этом случае избежать мошеннических схем. Мы сейчас над этим работаем.

— Планируются ли изменения по наличным? Например, года полтора назад замдиректора департамента ЦБ по наличному обращению заявил о возможности выпуска 50-рублевой монеты? И увидим ли мы уже купюру в 10 тыс. рублей, в которой было бы так удобно хранить резервы на черный день?

— Центробанк в настоящее время не рассматривает ни монету в 50 рублей, ни банкноту в 10 тыс. рублей. У 50-рублевой монеты, возможно, и есть преимущества, хотя и неочевидные, но мы видим, что граждане не очень сильно любят рассчитываться монетами. При этом для кредитных организаций это чревато дополнительными затратами на наладку оборудования. Нам кажется, что эти расходы превышают потенциальную, да и то сомнительную выгоду.

— Когда нам ожидать, что по системе СБП по номеру телефона можно будет получать зарплаты, чтобы окончательно освободиться от «зарплатного рабства»?

— Мы долго обсуждали тему зарплатных проектов с банковским сообществом, мнения разделились, и мы решили провести «пилот» по начислению зарплат через СБП в следующем году и по итогам «пилота» принять окончательное решение — делать эту систему, масштабировать или нет.

Ссылка на источник >>