Публикуем полный текст выступления:
"Добрый день, уважаемые коллеги!
Сегодня я традиционно представляю Основные направления денежно-кредитной политики на следующие три года.
Документ прошел уже несколько циклов обсуждения в рабочей группе Думы, в профильных комитетах. И я благодарю депутатов за комментарии, которые мы от вас получили и учли в итоговом документе, который мы рассматриваем сегодня. Я начну с тех решений, которые мы принимали в этом году, их влияния на экономику, а также немного скажу о нашем прогнозе.
В этом году мы, как и весь мир, столкнулись с беспрецедентной пандемией. Ограничительные меры, временная остановка деятельности предприятий привели к падению выручки бизнеса и доходов людей, нарушению цепочек поставок, снижению цен на товары российского экспорта. Сейчас еще сохраняется неопределенность, в том числе в том, насколько продолжительное время займет полный выход из ограничений и насколько значимыми будут долгосрочные последствия пандемии для поведения потребителей и структуры экономики.
В этих условиях Банк России проводит политику, которая призвана ограничить влияние пандемии на наших граждан и на наш бизнес.
Мы принимали решения о снижении ключевой ставки, с начала года снизили ее на 2 процентных пункта. Мы перешли к мягкой денежно-кредитной политике. Такая политика повышает доступность кредита, тем самым поддерживает спрос в экономике — как потребительский, так и инвестиционный. Что, в свою очередь, ускоряет возращение экономики к потенциалу и одновременно стабилизирует инфляцию на нашей цели вблизи 4%.
Мы двигались более решительно, когда ситуация была спокойнее, и делали паузы в моменты, когда финансовые рынки были не очень стабильными.
Текущая ситуация, конечно, всегда влияет на наши решения, но опираются они на прогноз в первую очередь. С учетом возросшей неопределенности веер траекторий развития событий расширился. И поэтому в Основных направлениях мы в этот раз представляем четыре прогнозных сценария: базовый (его мы считаем наиболее вероятным), дезинфляционный, проинфляционный и рисковый.
Что еще отличает прогноз этого года — раньше предпосылки сценариев отличал ожидаемый уровень цен на нефть. Отмечу, что в прошлом году как раз в ходе обсуждения с депутатами был поднят вопрос, что нефть должна перестать играть первую скрипку в сценариях, поскольку зависимость экономики от динамики нефтяных цен снизилась.
И в этом году сценарии различаются по изменениям факторов со стороны спроса и предложения, потенциальных темпов роста.
Базовый сценарий исходит из того, что восстановление мировой экономики будет медленным. И в следующем году мы ожидаем рост в России 3–4%, в 2022-м году: 2,5–3,5% и в 2023 году: 2–3%.
Докризисного уровня экономика достигнет в середине 2022 года. Восстановлению потребительского и инвестиционного спроса будут способствовать принятые антикризисные меры правительства и Центрального банка, мягкая денежно-кредитная политика. По прогнозу, мягкой она останется и в 2021 году, но, возможно, если дезинфляционное влияние пандемии сохранится или усилится, наша политика будет оставаться мягкой дольше, чем мы сейчас предполагаем.
Уже принятые нами решения по денежно-кредитной политике продолжат поддерживать восстановление экономики не только в этом, но и в следующем году. Я напомню, что на экономику, совокупный спрос, на динамику цен решения по денежно-кредитной политике действуют с лагом в 3–6 кварталов, то есть уже принятые решения в полном объеме проявятся только в течение следующего года. Они обеспечат мягкие денежно-кредитные условия по мере того, как действие антикризисных мер, принятых и Банком России, и Правительством, будет постепенно завершаться.
Уже в этом году ставки по кредитам существенно снизились, а кредитование ускорилось. За 10 месяцев этого года кредиты компаниям выросли на 8,7% (это уже в два раза больше, чем за весь прошлый год), розничное кредитование выросло на 12%, в том числе ипотека (а здесь данные у нас пока только за 9 месяцев) — на 14%.
Но надо понимать, что заемные средства для многих компаний сейчас — это не столько ресурс для развития, сколько возможность остаться на плаву. И люди тоже брали кредиты, чтобы поддержать уровень потребления, когда в II квартале столкнулись со снижением доходов. Так что в цифрах кредитования сидит и эта составляющая временного роста спроса на кредиты для сглаживания последствий экономического спада. По мере восстановления выручки компаний и доходов граждан эта потребность иссякнет, и, соответственно, в дальнейшем темпы роста кредитования будут соответствовать росту экономики и динамике доходов.
При этом снижение ставок, которое произошло за последние годы в результате снижения инфляции и было дополнительно усилено переходом к мягкой денежно-кредитной политике, делает для граждан и бизнеса кредит менее обременительным. Рост кредитования у нас происходит без опасного роста долговой нагрузки.
Вместе с Правительством мы приняли широкий комплекс мер в II квартале, чтобы помочь экономике пройти фазу жестких ограничительных мер.
Центральный банк дал банкам регуляторные послабления, чтобы стимулировать их реструктурировать кредиты, а также выдавать новые, чтобы кредитный процесс не был заморожен.
В результате банковская система оказала поддержку экономике через реструктуризацию кредитов, причем это и кредитные каникулы по закону, и собственные программы реструктуризации от банков. Сейчас для физических лиц реструктурировано кредитов более чем на 820 млрд рублей, для малого бизнеса — почти на 819 млрд рублей и для крупных компаний — более чем на 5 трлн рублей. При этом реструктуризации по закону о кредитных каникулах — это чуть более 15% всех реструктуризаций, 85% — это собственные программы банков. Банки действительно шли навстречу своим заемщикам и продолжают это делать сейчас. Банки подошли к кризису в хорошей форме и смогли взять на себя эту нагрузку.
Большая часть наших мер действовала до конца сентября, но те меры, которые поддерживают рост кредитования, мы продлили. Продлили и регуляторные послабления, снижающие нагрузку на капитал банков.
Отдельно скажу про ипотеку. Здесь действует льготная программа кредитования, которая, конечно, очень помогла и гражданам сохранить возможность улучшать жилищные условия, и застройщикам продолжать ввод новых домов. Но одновременно уже виден рост цен на жилье на первичном рынке, который опережает и инфляцию, и рост доходов населения. В итоге доступность жилья для людей может упасть, несмотря на льготную ставку. Своевременное завершение этой антикризисной программы позволит избежать формирования «пузырей» и сбалансировать на рыночной основе спрос и предложение на рынке жилья. Рыночные, а не только субсидированные ипотечные ставки также снизились, и это позволит гражданам дальше получать доступную ипотеку. При этом рост цен на жилье и, соответственно, долговой нагрузки должен быть соразмерен динамике доходов населения.
Заканчивая говорить о кредитовании и банковской системе, отмечу, что ранее накопленные запасы (так называемые буферы) капитала у банков позволяют нам быть уверенными, что банковская система пройдет этот период без потери устойчивости. Приняв на себя частично удар, который коронавирус нанес экономике, банки смогут его выдержать, не создать проблемы своим вкладчикам и кредиторам. Устойчивость банковской системы сегодня как никогда ценна, и мы пришли к этому состоянию в том числе благодаря годам работы по улучшению качества регулирования и очищения банковского сектора от «плохих» игроков.
Меры денежно-кредитной политики и банковское регулирование — это не единственные направления, по которым мы действуем, чтобы снизить бремя пандемии для экономики.
Траты на текущее обслуживание, проведение платежей также чувствительны для людей и бизнеса. В острый период пандемии (здесь большое спасибо законодателям, которые дали нам такую возможность) мы принимали решения об ограничении размеров эквайринговых комиссий по социально значимым видам платежей, по комиссиям в системе быстрых платежей. К таким шагам мы тоже считаем важным относиться как к временным. Рынок должен развиваться, как должны формироваться и цены, — под влиянием конкуренции, борьбы за клиента. В нашей финансовой системе исторически велика доля крупных игроков, и Банк России создает инфраструктуру, чтобы менее крупные банки могли конкурировать с крупными. Это СБП — она уже трансформирует рынок платежей от человека к человеку, так называемых С2С-платежей, а также теперь банки должны будут обеспечить и прием платежей по QR-коду, то есть от людей торгово-сервисным предприятиям. И это — альтернатива традиционному эквайрингу, конкуренция за то, как будет совершен платеж. Это будет влиять, в частности, на уровень комиссий.
Следующее — это цифровой рубль. Мы представили консультативный доклад о цифровом рубле в октябре. После консультаций с экспертным сообществом, с финансовым сектором, с предприятиями мы определимся с тем, готовы ли мы выпускать цифровой рубль. Пользуясь случаем, я хотела бы попросить об организации дискуссии о цифровом рубле на площадке Государственной Думы. Мнение и поддержка законодателей здесь исключительно важны.
Цифровой рубль — это более дешевые транзакции для граждан и бизнеса, это форма денег, более адаптированная для потребностей цифровой экономики, смарт-контактов, и это возможность обеспечить прозрачность платежей для государства там, где это важно, — например, по социальным выплатам, по госконтрактам. И отдельно мы прорабатываем возможность офлайн-расчетов цифровыми рублями, чтобы пользоваться ими было можно даже там, где нет доступа к Интернету. И это еще один фактор конкуренции на финансовом рынке, который будет побуждать банки предлагать более выгодные условия своим клиентам.
Далее — регулирование экосистем. Мы близки к тому моменту, когда на рынке появятся игроки, способные обслуживать вообще все потребности человека: от банковского счета и страховки до стриминговых сервисов, телемедицины и доставки продуктов. Пандемия ускорила дигитализацию и бурный рост этих экосистем. Они возникают на базе финансовых игроков — банков, а те, которые изначально имеют нефинансовую природу, стремятся предоставлять финансовые сервисы. И здесь возникают вопросы для людей — для потребителей (которые уже не знают, в банк они обратились или в супермаркет и кто гарантирует сохранность их средств) и для инвесторов, которые просто иногда не могут оценить риски, возникающие в разных сегментах экосистемы.
Должны также решаться вопросы, связанные с надежностью работы с персональными данными людей. Могут появляться и бизнес-риски для самих банков и их кредиторов, особенно по мере роста вложений в экосистемы. Из основных — это инвестиционный риск, когда какие-то бизнесы «не взлетают» и банк, находящийся на вершине экосистемы, может терять деньги либо же вынужден субсидировать эти бизнесы в ущерб прибыльности основной банковской деятельности. И риск вынужденной поддержки, когда банку нужно в какой-то момент будет оказывать этим бизнесам экстренную помощь, также является значимым.
Что это означает? Это означает, что для поддержания финансовой стабильности, для надежности развития сервисов нам, как регулятору, важно держать руку на пульсе, с тем чтобы своевременно выявлять и ограничивать эти риски. Надо ввести стандарты раскрытия информации о вложениях в экосистемы в отчетности банков, чтобы регулятор, инвесторы, кредиторы и рейтинговые агентства могли их адекватно оценивать, регулирование также должно учитывать развитие такой деятельности банками. Мы готовим необходимые изменения и при этом будем учитывать принцип пропорциональности, чтобы на рынке могло появиться больше участников и была обеспечена здоровая конкуренция на благо потребителей.
И еще один момент, на котором я хотела бы остановиться, — это переток средств людей на фондовый рынок. Ставки по депозитам по-прежнему превышают инфляцию, обеспечивают сохранность средств и высокую надежность. Но снижение ставок по депозитам толкает многих людей пробовать свои силы на фондовом рынке, с тем чтобы не только сохранить, но и приумножить свои сбережения за счет более высокой доходности там.
Надо понимать, что выход наших граждан, так называемых розничных инвесторов, на фондовый рынок — это не краткосрочный эффект изменения экономической конъюнктуры. Это большой тренд, который останется с нами надолго.
Мы понимаем, что при потере доверия людей к инструментам фондового рынка уже не важно будет, насколько удобно было мобильное приложение брокера или банка или насколько велика разница между депозитом и доходом от инвестиций. И мы считаем, что этот риск ни в коем случае нельзя недооценивать.
У нас принят закон о защите неквалифицированных инвесторов, но он начинает работать в 2022 году. Тестирование для тех, кто хочет приобрести не самые простые инвестиционные инструменты, начнется только с апреля 2022 года.
Но это не означает, что на ближайший год, на фоне такого быстрого роста розничных инвестиций, можно пустить дело на самотек.
Если люди вложат свои деньги в продукты, риски которых окажутся для них слишком высоки и которых они при этом не понимают, и если они не получат доходность, которую ожидают, они просто уйдут и никогда не вернутся на фондовый рынок. Доверие будет потеряно. У нас уже есть такой горький опыт с инвестиционным страхованием жизни (напомню, на пике в 2018 году оно прибавило 39% в год, а уже в 2019-м упало на 32%).
Что мы планируем делать в ближайшее время? Прежде всего, мы договорились с СРО, что тесты, утвержденные базовыми стандартами, начнут применяться не в апреле 2022 года, а уже в III квартале 2021 года, то есть на полгода раньше, чем это станет обязательным по закону. Мы также начали введение, это очень важно, паспортов инструментов или, по-другому, ключевых информационных документов. Это короткие и простые для восприятия документы, которые описывают основные характеристики продуктов — риски, полную стоимость, доходность и так далее. Сейчас две крупнейшие СРО профессиональных участников финрынка разрабатывают стандарты паспортов по сложным инвестиционным продуктам. Их внедрение запланировано на начало следующего года.
Но! Как вы знаете, у нас в банковской системе нет саморегулирования. Мы обсуждали этот вопрос с банковскими ассоциациями, и банки в обозримой перспективе не готовы к созданию СРО. При этом большая часть инвестиционных продуктов продается именно через банки, которые здесь выступают агентами. Поэтому мы также считаем необходимым уже законодательное закрепление правил продаж финансовых продуктов банками. Здесь вместо стандартов паспортов продуктов, которые разрабатываются СРО, может быть только вариант установления требований Банком России на основании закона. Соответствующий законопроект сейчас разрабатывается при активном участии Банка России и планируется к внесению в эту сессию. И здесь мы очень рассчитываем на вашу поддержку, чтобы действительно защитить права наших граждан, которые активно выходят на фондовый рынок.
В завершение позвольте еще раз поблагодарить депутатов за взаимодействие с Банком России как по вопросам денежно-кредитной политики, так и по вопросам развития регулирования на финансовом рынке. А этот год действительно потребовал от законодателей очень большой оперативности в принятии решений, работе над законопроектами. И благодаря вашим усилиям мы смогли реализовать ту политику на финансовом рынке, которая позволила снизить негативное влияние пандемии.
В денежно-кредитной политике мы продолжим реализовывать политику в соответствии с Конституцией и законом о Центральном банке, обеспечивая ценовую и финансовую стабильность. И то и другое является необходимым условием для возвращения экономики к устойчивому росту.
Спасибо за внимание, теперь я готова ответить на ваши вопросы."
Ссылка на источник >>